Московский патриархат и «борьба за войну»

27 марта 2024 г. в Москве состоялся внеочердной соборный съезд Всемирного русского народного собора (ВРНС). Председательствовал на съезде лично патриарх Кирилл. Главным событием съезда стало принятие Наказа XXV Всемирного русского народного собора «Настоящее и будущее Русского мира». В тексте «Наказа» есть немало скандальных заявлений, которые уже вызвали заметный резонанс. Так называемая специальная военная операция в «Наказе» объявлена «священной войной», а Россия провозглашена «Удерживающим», защищающим мир от «впавшего в сатанизм Запада». Целью «священной войны» объявлено вхождение всей территории Украины «в зону исключительного влияния России». Украинцы в «Наказе» названы «малороссами» и объявлены субэтносом «русского народа», а сам «русский народ» назван «триединым». Напомню, что термины «Малая Россия» и «малороссы» по отношению к Украине и украинцам употреблялись в Российской империи. Они были частью официальной имперской идеологии, которая отрицала существование украинского народа и его права на государственность. Даже в советский период эти термины считались оскорбительными и не употреблялись. Но в начале XXI в. этот, казалось бы, забытый имперский дискурс получил в России новое дыхание.

Каждый из тезисов этого «Наказа» заслуживает отдельного комментария, но мы рассмотрим лишь одну из перечисленных выше тем – тему «священной войны».

РПЦ и «богословие войны»

Здесь будет нелишним вспомнить один относительно недавний эпизод из жизни РПЦ. Осенью 2015 года, когда началась российская военная операция в Сирии, глава Синодального отдела по взаимодействию Церкви и общества протоиерей Всеволод Чаплин назвал её «священной борьбой» против терроризма. Это заявление вызвало большой международный скандал. Христианские лидеры Ближнего Востока сразу же отмежевались от слов Чаплина. Например, епископ Антиохийского патриархата Илия Туме заявил тогда: «Не может быть в христианстве никакой священной войны! Независимо от того, согласен кто-то с этим или нет».

А экстремистская группировка «Исламское государство» в ответ на слова Чаплина призвала мусульман начать джихад против россиян.

Скандальное высказывание Чаплина дорого ему обошлось. В декабре 2015 г. патриарх лишил его всех основных должностей – председателя Синодального отдела, члена Межрелигиозного совета России и заместителя главы ВРНС. Более того, в январе 2016 г. в своем Рождественском интервью патриарх Кирилл вынужден был дезавуировать слова Чаплина, пояснив, что «участие наших людей в военных действиях» соответствует идее справедливой войны (а не священной).

Таким образом, концепция «священной войны» была тогда отброшена руководством РПЦ. При этом сам протоиерей Всеволод Чаплин и после своей отставки пытался развивать специфичное «богословие войны», впрочем, без особого успеха.

И вот спустя восемь с небольшим лет ситуация принципиально изменилась. Теперь «священная война» стала вполне легитимным словосочетанием, которое употреблено в документе, принятом по инициативе патриарха Кирилла и размещенном на официальном сайте РПЦ. «Богословие войны» перестало быть для РПЦ маргинальным направлением мысли…

Бог войны или Бог мира?

Концепция «священной войны» уходит своими корнями в Ветхий Завет. Именно там неоднократно говорится о «войне Господней» – войне, которая ведется по прямому повелению Бога и в союзе (в синергии) с Ним. Более того, порой Бог Сам поражает врагов избранного Им народа. Например, в Книге Иисуса Навина сказано, что при освобождении Земли обетованной Сам Господь сражался за Израиля (Нав 10, 14). А в Книге Исход (если следовать еврейскому оригиналу) Бог прямо назван Господом войны (Исх 15, 3).

Новый Завет в этом отношении разительно отличается от Ветхого. Если в Ветхом Завете слово война и производные от него употребляются не одну сотню раз, то в Новом Завете существительное πόλεμος (война) и глагол πολεμέω (вести войну, воевать) употреблены всего 23 раза. Здесь мы уже не видим концепции «войны Господней». В Новом Завете война рассматривается исключительно как результат греховной порчи человеческой природы. Например, в Послании Иакова ясно сказано, что люди воюют между собой от того, что страстно желают чего-то и не могут этого достигнуть. Именно страстные вожделения и толкают людей на вражду, распри и убийства (Иак 4, 1-3).

При этом в Новом Завете более 90 раз мы встречаем слово мир (εἰρήνη) и производные от него (например, οἱ εἰρηνοποιοί, миротворцы). Не будет преувеличением сказать, что главное содержание Евангелия – это весть о мире: Иисус примиряет человека с Богом и приносит мир в межчеловеческие отношения. Ангелы, явившиеся пастухам в момент Рождества, говорят о приходе на землю мира: Слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение! (Лк 2, 14)Воскресший Христос, прежде всего, призывает на апостолов мир. Практически все Послания Павла начинаются пожеланием мира. Поэтому Новый Завет читается как Книга мира.

Неудивительно, что в первые века христианства была распространена утопическая идея полного упразднения войн на Земле после прихода в мир Христа.

Война: справедливая или священная?

Увы, войны никуда не исчезли и после рождения Церкви Христовой. И это стало серьёзным вызовом для христиан, в ответ на который была выработана теория справедливой войны. Её развивал, например, блаженный Августин. Он признавал, что война – это «варварский обычай», но в христианскую эру она не должна вестись варварскими методами. Постепенно под влиянием христианской этики были сформулированы определенные правила ведения войны. Это, прежде всего, пропорциональность использования силы, недопустимость насилия против мирного населения, недопустимость пыток и жестокого обращения с пленными. При этом Церковь должна была всячески способствовать поиску мирных путей разрешения конфликтов. А если война всё же началась, то главная задача Церкви – призывать к соблюдению правил ведения войны.

Однако, в Средние века в период крестовых походов получила распространение теория священной войны, которая была явным отголоском ветхозаветного мышления. Христиане стали полагать, что война может быть мотивирована стремлением прославить имя Божие в борьбе с Его противниками. Эта концепция получила определенное распространение и в протестантской среде. Например, черты «священной войны» можно видеть в пуританской революции в Англии и в колониальных войнах в Азии, Африке и Америке.

От справедливой войны к справедливому миру

Ситуация изменилась в ХХ в., после окончания Второй мировой войны. В 1948 г. проблема христианского отношения к войне обсуждалась на Первой Ассамблее Всемирного Совета Церквей в Амстердаме. Участники Ассамблеи однозначно заявили, что «война как метод разрешения споров несовместима с учением и примером нашего Господа Иисуса Христа» и потому война «противоречит воле Божией».

Это означало отказ от концепции священной войны. Поскольку же в современном мире войны приобрели невиданную ранее разрушительную силу, участники Ассамблеи признали необходимым пересмотреть и классическую концепцию справедливой войны.

В итоговом документе Ассамблеи в Амстердаме специально подчеркивалось, что Церкви «не должны допускать, чтобы их духовные и моральные ресурсы использовались государством во время войны или в мирное время как средство пропаганды идеологии или поддержки дела, с которым они (Церкви) не могут полностью согласиться»[1].

В результате на место теории справедливой войны пришла теория поддержания справедливого мира (Just—Peacemaking Theory)[2]. Всё чаще стало звучать словосочетание богословие мира. Если ранее Церкви считали своей задачей гарантировать соблюдение правил ведения войны, то теперь они видят свою миссию в активном миротворчестве, борьбе за сохранение мира. Появление и быстрое совершенствование ядерного оружия привело мировое сообщество к осознанию того, что всякий военный конфликт теперь угрожает самому существованию человечества. Именно поэтому даже справедливые войны – это недопустимый метод разрешения конфликтов.

«Особый путь» РПЦ

Если христианство в целом в течение нескольких столетий проделало непростой путь от «богословия войны» к «богословию мира», то российское православие сегодня стремительно движется в прямо противоположном направлении.

Во второй половине ХХ в. Московский патриархат принимал активное участие в движении за мир. Иерархи РПЦ регулярно посещали разнообразные миротворческие конгрессы, а «Журнал Московской Патриархии» буквально пестрил статьями о необходимости хранить мир. И вот в начале ХХI в. всё это полностью забыто и перечеркнуто. Ни патриарх Кирилл, ни другие иерархи РПЦ более не говорят о миротворчестве. А возглавляемый патриархом ВРНС издаёт документ, который пытается найти войне «сакральное» оправдание…

Впрочем, как показывают доступные сегодня документы, «миротворчество» РПЦ в советские годы было ничем иным, как одним из способов заслужить благоволение атеистической власти. Борьба за сохранение и укрепление мира вовсе не являлась частью идентичности православных христиан в России. Потому неудивительно, что после распада СССР в российской церковной среде довольно легко стали распространяться крайне радикальные идеи, включавшие в том числе и попытки сакрализации войны.

Еще в 1948 г. участники Ассамблеи в Амстердаме предостерегали христианские Церкви от поддержки государственных идеологий, обслуживающий войну. Но сегодня патриарх Кирилл, епископы и священники РПЦ занимаются именно этим – участвуют в разработке милитаристской идеологии.

Конечно, ВРНС – это лишь общественная организация, документы которой не являются для Церкви нормативными. Но не будем забывать, что в состав ВРНС входят десятки епископов и священников РПЦ, а возглавляет ВРНС лично Московский патриарх. Все они поддержали «Наказ», который опубликован в том числе и на официальном сайте РПЦ. Так что Церковь в России вполне сознательно приняла доктрину «священной войны». Потому «Наказ» ВРНС – это важная веха на пути РПЦ от «борьбы за мир» к «борьбе за войну»…

[1] The first Assembly of the World Council of Churches, held at Amsterdam, August 22nd to September 4th, 1948 / Edited by W.A Visser ‘t Hooft. London : SCM Press, 1949. P. 88-90

[2] Cм., например: Just peacemaking: Ten practices for abolishing war / edited by Glen Stassen. Cleveland, Ohio : Pilgrim Press, 1998.