Что такое "русская идея"?

Игорь ЧУБАЙС. - "День", 28 мая 2010 года

В обстоятельной статье «Что такое «русская идея»?» постоянный автор «Дня», известный российский ученый и общественный деятель, доктор философских наук Игорь Чубайс рассматривает общие вопросы национальной памяти и национальной идентичности, влияние самосознания нации на конкретный ход эпохальных исторических событий. Хотя в статье И. Чубайса речь идет об особенностях именно русской национальной идеи, все же не стоит думать, что эти проблемы не касаются украинского читателя, — ведь проблемы нашего «вечного соседа» касаются и нас, а, кроме того, предметом анализа автора являются сущностные признаки любого национального сознания вообще. История показывает, что проблемы, рассматриваемые И. Чубайсом, никоим образом не являются абстрактно теоретическими, как может показаться на первый взгляд, а, наоборот, касаются каждого.

Важнейшие составляющие, которые формируют российское национальное самосознание, — наши культура и искусство, система образования, социальная наука, наши СМИ. О социальной науке можно сказать совсем коротко — ее нет. Нет потому, что мы до сих пор не осмыслили, что же случилось с Россией в ХХ веке и куда мы идем теперь, в веке ХХІ. Десятки отдельных независимых исследователей у нас работают, но их голоса остаются одинокими, они не порождают новые научные школы. Даже А.И. Солженицын не сформировал новое научное направление. У него не появились ученики и продолжатели, его работы существуют как индивидуальный личный вклад в науку о России — россиеведение.

Тем более результаты, полученные обычными, назовем их несистемными, исследователями (системные вообще не создают, а воспроизводят), как правило, не накапливаются и не усваиваются другими авторами. Поэтому в каждой новой работе предыдущие результаты приходится воспроизводить заново...

ЧАСТЬ 1. О РУССКОЙ ИДЕЕ И ЕЕ КРИЗИСЕ

Если немного пофилософствовать

(Введение в тему)

А как устроены искусственные образования, почему действуют и сохраняются системы, созданные людьми, почему живут и сохраняют себя народы, государства, цивилизации? Могут ли они распадаться, исчезать, трансформироваться? Пока сохраняются законы и ценности, на которых они построены, сохраняются и сами искусственные системы. Если законы почему-либо приостанавливают действие или, что еще болезненней, меняются или исчезают «творцы», которые порождали и фундировали действующие законы, тогда и сама искусственная система неизбежно распадается, исчезает или переходит в какое-то иное состояние.

Из сказанного следует вывод: любая искусственная система существует по своим собственным закономерностям и правилам. Ребенок, собирающий из деталей детского конструктора модель линкора, должен действовать не произвольно, а в строгом соответствии со схемой-инструкцией, иначе никакой линкор ему не собрать. Но и куда более сложные искусственные образования — страны, культуры, нации — существуют в соответствии со своими внутренними, обычно мало кем замечаемыми правилами. Существование этих специфических законов и ценностей начинают осознавать лишь тогда, когда происходит сбой, когда они перестают работать.

1.1 ЧТО ТАКОЕ НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ, ЧТО ТАКОЕ ИДЕНТИЧНОСТЬ

Если всякая отдельная страна не сливается с другими и отличается от иных, то так происходит потому, что существуют ее собственные — вовсе не исключительные, как некоторые любят фальсифицировать, но и не общечеловеческие — ценности-правила. Значит, есть специфические ценности и у России. И они действительно существуют, или, скажем аккуратней, существовали. Именно эти правила еще в ХIХ веке Федор Михайлович Достоевский первым назвал Русской идеей.

Русскую или, как теперь часто говорят, национальную идею (это для нас узловое понятие) необходимо определить, и я вот-вот это сделаю. Прежде только поясню — не чем она является, а (это не менее важно) чем она не является. Многие думают, что под «русской идеей» надо понимать чисто этническую, узко руссконациональную идею. Это неверно. Слово «национальный» имеет в нашем языке двоякий смысл — это, во-первых, сходство по крови, сохранение детьми этничности своих родителей. Но есть и второе значение — гораздо более широкое: когда мы говорим «национальная безопасность», «национальная сборная» или «национальный проект», речь идет об общенациональной, общероссийской безопасности, сборной и проекте. Также и под «русской идеей» понимается общероссийская, общенациональная идея.

Другая особенность нацидеи состоит в том, что ее, как и законы природы, нельзя выдумать, но можно выявить. Законы физики не созданы самими физиками, они лишь ими открыты. Мы понимаем, что Архимед не создал, но выявил закон, названный в его честь. «Тело, погруженное в жидкость, теряло в весе...» и до того, как выталкивающая сила была замечена и вычислена ученым из Сиракуз. Национальная идея растворена во всей ткани национальной культуры, в социальных отношениях и традициях всякого народа. Поэтому нельзя изобрести ее на политической кухне и вбросить в общество, как это у нас неоднократно делали высокопоставленные госруководители. Ее «вычисляет» и выявляет социальная наука из порождаемых и сохраняемых обществом культурно-духовных носителей.

Перейдем к дефиниции. Национальная идея (далее мы будем говорить о русской идее) — это совокупность предельных (т.е. не выводимых из иных оснований), глубинных норм и правил, характерных для данного общества и отличающих его от других обществ;

— это нормы и правила, существующие объективно (независимо от того, осознаны они каждым отдельным человеком или нет) длительное время, передающиеся из поколения в поколение;

— это такие нормы, на которых выстраиваются иные нормы и правила данного общества.

Знание национальной идеи позволяет адекватно понять историю данного народа и государства и эффективно прогнозировать будущее. Справедливо и обратное: непонимание нацидеи той или иной страны не позволяет выстроить концепцию прошлого и делает невозможным выстраивание адекватного стратегического прогноза. Отсутствие нацидеи или ее деградация ведет к разрушению страны.

И еще: навязывание искусственной, псевдонацидеи порождает нарастающий социальный кризис. Навязывание противоестественной нацидеи приводит к ее краху либо к краху государства, которому она навязывается, либо к краху и идеи, и государства.

Теперь надо пояснить, что концепт, словосочетание «национальная идея» — это особенность российской гуманитарной традиции. В США, ФРГ или Великобритании не говорят об английской, немецкой или американской идее, но та же самая проблема описывается здесь через термин «идентичность». Эта категория близка к нацидее, но все же ей не тождественна. Определим и это важное понятие.

Социальная идентичность — это совокупность свойств, качеств, характеристик объекта или системы, которые они сохраняют на всем протяжении своего существования. Утрата значительной части таких характеристик или появление принципиально новых характеристик и качеств ведет к изменению идентичности. Если в разных системах решающее число свойств и качеств совпадает, можно говорить, что они идентичны друг другу.

Соотношение нацидеи и идентичности напоминает соотношение замысла, проекта, эскиза объекта и самого возникшего объекта; можно сказать, что нацидея — это как бы ген организма, а возникший организм можно сравнить с самой идентичностью.

1.2. РУССКАЯ ИДЕЯ И ЕЕ КРИЗИС

Характерно, что термин «русская идея» родился из-под пера Ф.М. Достоевского в 1862 году, через год после отмены крепостного права, когда Россия начала задумываться о новых принципах своего существования. Вслед за ним о русской идее почти сто лет писали крупнейшие мыслители — В. Соловьев, братья Трубецкие, И. Ильин, Н. Бердяев. Правда, после Октябрьского госпереворота делать это можно было уже только за рубежом.

Почему же о русской идее никто не писал ни в ХП, ни в ХV, ни в ХVШ веке, но все дружно заговорили с конца века ХIХ? Дело в том, что этот период стал временем ее кризиса, оказавшегося самым глубоким в истории нашей цивилизации. (Ведь и смысл жизни, как уверяют экзистенциалисты, человек осознает на грани ее утраты.) Посмотрим, как и в чем выразился кризис.

Последняя треть ХIХ века — период возникновения в России, впервые в ее истории, атеизма, а вместе с ним — бомбизма и терроризма. Человеку, далекому от истории страны и церкви, такая связь кажется странной. Вообще, если в кармане нет денег, всякий понимает — дело плохо, поужинать не удастся. А вот Бог — это же слишком высокая абстракция, его существование или отсутствие едва ли влияет на обычную, повседневную жизнь. Но на самом деле такой вывод — результат поверхностного рассмотрения проблемы.

Поясню, почему я это утверждаю. Для искренне верующего Бог — это высшее, бесконечное, ничем не ограниченное начало. И в силу перечисленных характеристик правила социальной жизни в исторической России (а она столетиями существовала как государство-церковь) абсолютно надежно скреплялись Библией и верой. (Поясню, что я рассматриваю интересующую нас проблему не с позиции верующего и не с позиции неверующего, но с точки зрения нейтрального социального наблюдателя). Почему следовало поддерживать моральные нормы — да потому, что в Библии сказано: чти отца, чти мать. Почему нерушимы нормы права — верно, потому что в заповедях написано: не лжесвидетельствуй, не укради, не убий. А как относиться к власти, к императору — в православной России, конечно же, как к помазаннику Божьему. Добавлю, что богопомазанность налагала огромную ответственность на подданных, но прежде всего — на самого императора.

А если существование Бога ставится под вопрос, более того, для некоторых и вопроса нет, а есть лишь отрицательный ответ — тогда все нормы и правила лишаются своей основы. Причем основы не в виде какой-нибудь массивной колоды или бетонного основания, пусть крепкого, но в принципе ограниченного, которое можно демонтировать или разрушить. Основание в виде религиозной веры — абсолютно надежное, несокрушимое, беспредельное (конечно, до тех пор, пока вера сохраняется). Но лишь только вера уходит — и император становится никем, потому рука об руку с атеистами приходят нигилисты и террористы.

Итак, первая сторона российского идентификационного кризиса состояла в том, что сохранявшиеся столетиями нормы и правила теряли свою основу, для многих они как бы повисали в воздухе. Эти правила если и оставались в сознании людей, то не в виде категорического императива, а как традиции и привычки.

1.3. ЧТО ЕЩЕ ВКЛЮЧАЛА В СЕБЯ РУССКАЯ ИДЕЯ. СНОВА О КРИЗИСЕ

Ответим на вопрос — что именно скреплял, чему служил основой божественно-православный фундамент, какая конструкция, какая именно система ценностей и норм составляла русскую идею? То есть, кроме общечеловеческих начал — морали, права и т.д., что еще специфически российское фундировало православие? Для ответа на этот вопрос автор проделал в свое время четыре взаимодополняющих исследования: философски проанализировал всю российскую историю — с VШ века до наших дней, с помощью контент-анализа рассмотрел 1100 русских пословиц из сборника В.И. Даля, на основании изучения русской поэзии ХIХ века выстроил семантическое поле слова «Россия» и, наконец, изучил все высказывания российских мыслителей о русской идее. Результатом работы стало выявление трех основ — Бог, собирание земель и общинный коллективизм, они и составляют «русскую идею».

О кризисе веры я уже написал. Добавлю, что и две другие ключевые ценности и в тот же период — конец ХIХ — начало ХХ веков — попали в «полосу турбулентности». Собирание земель в ХIV веке начал Иван Калита. Превращая Москву в стольный город, он стал расширять свое княжество и придал развитию государства такой стратегический импульс, который действовал пять столетий. Однако к концу ХIХ века стратегия количественного роста себя исчерпала. Российские дипломаты в донесениях в Петербург писали о бесперспективности новых территориальных присоединений. Русский генштаб в 1903 году принял резолюцию об окончательности границ.

С конца ХIХ века страна переходит от стратегии количественного роста к философии обустройства и качественного развития. Начинается бурный народнохозяйственный подъем, Россия становится страной первого в Евразии экономического чуда, с 1890-го по 1916-й среднегодовые темпы развития экономики у нас самые высокие в мире. Аналитики прогнозируют выход bмперии на первое место в мире по уровню ВВП к 1930 году.

Что же касается общинного устройства, сохранявшегося многие столетия, то и оно на рубеже веков превращается в тормоз развития. Россия традиционно входила в зону рискованного землепользования. Для выживания в условиях довольно сурового климата нужна была подстраховка, и ею стала опора на культивируемые общиной коллективизм и взаимоподдержку. На Руси сельские жители объединялись и жили миром. Но с конца ХIХ века быстро растет энерговооруженность сельского труда, появляется качественно новая техника, в разы увеличиваются объемы применяемых удобрений... В итоге одни работают еще энергичней, производят товарную продукцию на продажу, их доходы растут. Другие начинают лодырничать, зная: если что, соседи и так придут на помощь. Община расслаивается. Предложенная и начатая в 1906 году П.А. Столыпиным аграрная реформа — расселение из общины на семейный хутора, переход к фермерскому хозяйству — решала и эту сложнейшую социальную проблему. Россия находила свою модель выхода из глубинного кризиса.

1.4. НАЧАЛО ХХ ВЕКА — ВРЕМЯ МОДЕРНИЗАЦИИ И НОВЫХ ПРОБЛЕМ

Описание процессов, происходивших в начале столетия, необходимо дополнить новыми важными сюжетами, порожденными изменением места и роли церкви. Одновременно с переходом от количественного к качественному развитию, параллельно с обострением и постепенным разрешением земельного вопроса, в империи обозначились еще две проблемы. Русские люди в полный голос заговорили о желании иметь политические права и свободы, начиналась активная политическая жизнь. В религиозном государстве социальные отношения регулируются церковью или от имени церкви. Но когда начинается секуляризация, когда часть социального пространства, занимавшегося православием, переходит к гражданскому обществу, возникает вопрос о политических правах.

Такой поворот был новым и неожиданным в истории России. К началу ХХ века вечевые традиции оказались полузабытыми, а выборов в земства и некоторые другие структуры было недостаточно. Возникшее социальное напряжение вылилось в Первую русскую революцию. В итоге страна получила Основной Закон и отмену цензуры, устроенной по прусскому подобию. Произошел переход от самодержавия к думской монархии, в общественную жизнь легально включился десяток молодых политических партий.

Другая серьезная проблема, порожденная религиозным кризисом, — проблема национальная. «Нет у Бога ни эллина, ни иудея», — в религиозном обществе этнические различия имеют не второ-, а десятистепенный характер. Но секуляризация христианского мира привела к осознанию народами империи межнациональных различий, национальное самосознание впервые начало преобладать над религиозным, потенциал межэтнических конфликтов нарастал...

На фоне обозначившихся проблем, часть из которых Россия успешно решала (земельная и политические права), а решение иных (религиозных и национальных) — лишь искала или нащупывала, в обществе сформировалось два подхода к их преодолению. Сознавая, что старая система правил приходит в движение и расшатывается, радикалы предлагали ее добить и революционно отбросить. Им оппонировали реформаторы, предлагавшие путь модернизации. «Вам нужны великие потрясения, — говорил Петр Аркадьевич Столыпин, обращаясь к оппонентам-революционерам, — а нам нужна Великая Россия. Дайте мне 20 лет без войн и революций — и я преобразую страну». Но в 1911 году Столыпин был убит.

Спустя еще три года началась Первая мировая. Немцы со времен Бисмарка понимали, что одновременное ведение боевых действий на западе и на востоке для них губительно. Спустя несколько месяцев после начала войны предатели-революционеры нашли финансовых покровителей в Берлине. С 1915 по 1917 годы немецкая казна выплатила Парвусу и Ленину 60 миллионов дойчемарок (по нынешним ценам это около полумиллиарда долларов). К концу Первой мировой активно и совершенно свободно действовавшие в России деструктивные революционные политики одержали верх над реформаторами.

1.5. ОКТЯБРЬ 1917-го, РОССИЯ — РАЗДЕЛЕННАЯ ВО ВРЕМЕНИ СТРАНА

Произошедший в октябре 1917 года большевистский переворот разорвал историю государства. Вместо исторической России — Российской империи — было создано принципиально иное образование — Советская Россия, ставшая вскоре Советским Союзом. О разрыве, кажется, первым сообщил миру русский поэт и мыслитель Василий Розанов, в «Апокалипсисе нашего времени» он писал: «С лязгом, скрипом, визгом опускается над Русскою Историею железный занавес». Сегодня, после 90-та лет террора и лжи, далеко не все сознают, что же это за разрыв, хотя даже школьник понимает — ФРГ и Третий Рейх — государства разные. Как говорится, в чужом глазу... Со стороны виднее, чем вблизи. Поэтому основной тезис — о разделенности — я постараюсь коротко раскрыть и обосновать.

Постоктябрьский разрыв — это разрыв на уровне госустройства и госсимволики. Думская монархия превратилась в «советскую республику», в «государство рабочих и крестьян», а еще точнее — в диктатуру над пролетариатом. Советская Россия утвердила новый герб, гимн, флаг. Вместо прежних силовых структур появились новые — милиция (жандармерия и полиция распущены), РККА (вместо русской армии) — подробнее об этом попозже; образована и совершенно неизвестная в исторической России организация под названием ВЧК.

30 ноября 1917 года предсовнаркома издал декрет, которым отменялось действие всего корпуса российских законов, формировавшегося тысячу лет. Произошел правовой разрыв. Вместо прежней морали — чти отца, чти мать — приоритетом объявлялась преданность делу революции. На коммунистический иконостас попал Павлик Морозов, прославившийся лишь тем, что «во имя дела рабочего класса» предал собственного отца.

Большевики изменили социальную структуру российского общества, они отменили все сословия. Правда, вместо провозглашенной идеи равенства на самом деле тот, кто был никем, вовсе не стал всем, а бывшие всем превратились в ничто. Зато над страной вознесся новый правящий класс, получивший позднее название «номенклатура». Его существование в СССР было гостайной, номенклатурщики обладали особыми правами и особыми привилегиями, список которых по сей день не опубликован.

Отменив сословия, большевики национализировали всю собственность, на словах объявив ее народной, а фактически — взяв ее под номенклатурный контроль. Обыденным проявлением разрыва является, к примеру, то, что в российских городах и селах есть тысячи памятников, множество улиц и площадей, носящих имена героев Великой Отечественной, но, в отличие от Парижа или Лондона, в Москве нет ни одного топонима, сохраняющего память о Первой мировой. Само за себя говорит и «соотношение масштабов празднования» юбилеев двух войн.

Начало. Окончание читайте в следующем выпуске страницы «История и Я»